Самое важное в жизни каждой уважающей себя лошади – это хорошенько покушать. Можно сколько угодно тешить себя мыслями о том, что родное копытное сердце искренне заинтересовано во всех этих прыжках, хождениях боком или изучениях конного китайского алфавита на том же уровне, что и ты, но факт есть факт: заинтересована лошадь в пюрешке с котлетой. Которые ей никогда не дадут, поэтому планка ожиданий снижается до миски с кашей и можно без подливки. Все! Лошадь – она лошадь. Изначально создавалась скакать от злого крокодила, по дороге кушая травку и иногда задремывая. Всякие дополнительные функции вроде трепать нервы хозяевам и строить козьи морды в ответ на вежливую просьбу просто быть нормальной добавились уже потом, а базовое все-таки простое как палка: бежать, жрать, спать.
Иногда размножаться. Иногда бессистемно.
ПокушоЦ – это то, за что они нас терпят. Не все, но многие. Многократно ловившая убежавших коней на батон белого нарезного, я не испытываю иллюзий и прекрасно знаю, что стакан воды мне конь в старости не подаст, потому что будет занят обшариванием карманов и какая тут вода, когда у хозяйки так успешно случился старческий паралич, и она не даст по темечку если отгрызть ей половину пахнущей баранками куртки. Не, ну в глубине души хочется верить в лучшее, великую любовь и высокие идеалы, только вот я видела, как конь смотрит на упаковку овсяного печенья и как на меня смотрит тоже видела. Ну…Печенье в его рейтинге вещей, на которые глядят как на чудо, явно на много пунктов выше моей физиономии. В принципе, овсяное печенье действительно выглядит лучше меня, поэтому претензий к коню нет. Зато есть претензии к его периодическим приступам слабоумия и отваги, в ходе которых он начинает клянчить еду у посторонних людей прям у меня на глазах, игнорируя факт собственной упитанности и крайне сытого вида - покушоЦ никогда не бывает лишним, если ты лошадь.
Лошадей, чей внутренний мир вращается вокруг миски с кашей как Земля вокруг Солнца, иногда называют пищевиками. Удивительные создания. В голове у них зачастую сильно натоптало грязными ботинками голодное детство, в связи с чем спасайся кто может, оружие массового поражения всего, что плохо лежит, вышло на охоту.
Лошадь-пищевик смотрит на тебя и видит морковь, которая ходит по конюшне и гневно сучит ножками. Смотрит на других лошадей и понимает, что они едят ее еду. Смотрит вокруг и видит сплошные возможности. «ТЫЧОЖРЕШ» считает приветствием. Знает где и что лежит лучше всех на конюшне, активно этим пользуется. Мечтает обожраться и лопнуть, идет к мечте, покачивая боками. С началом сезона выпаса перестает ловиться, осознанно общаться с миром и думать хоть о чем-то кроме растущей вокруг травы. Бороться с такой лошадью бесполезно, она просто хочет кушать. Всегда. На фоне врожденной голодной ямы у пищевиков весьма развиты умственные способности, ведь чем ты умнее и хитрее, тем быстрее обрастаешь полезными знаниями и умениями, делающими жизнь вкуснее. На гербе у таких лошадей изображен человек с пакетом моркови и плохой реакцией. Девиз звучит как «все полезно, что в рот полезло». Профессиональная болезнь – колики.
Маня в молодости жила у цыган. Так мне сказали. Не знаю, верить или нет, ведь, по-моему, жила она в темном и сыром подвале, куда раз в месяц кидали корочку плесневелого хлеба и это трагически сказалось на ее характере. Она эталонный пищевик. История о том, как юная Маня, гуляя в граничащей с кормовой леваде пару дней рыла туда подкоп и отдирала нижние доски, дабы украсть мешок овса и бегать с ним в зубах, спасаясь от возмездия, передается на конюшне из уст в уста вот уже больше десяти лет – в основном чтобы успокоить тех, кто пал жертвой ее тяги к еде, мол, все нормально, не вы первые, не вы последние. Просто поймите: она всегда хочет кушать. Даже если не хочет. Психиатрия бессильна, а лопатой уже поздно, тонкий педагогический момент упущен навсегда.
Как-то раз кобыла съела пластиковую вилку и успешно выжила. Съела крышку от сиропа солодки, которую я слишком расслабленно держала в руке, после чего вся конюшня два дня посвятила глубокому изучению Маниного навоза и научилась синхронно дергаться глазами. Крышку нашли, она прошла путь от и до, особо не изменившись. Сидя на диете Маня отняла у подметавшей проход девочки веник и съела его с большим аппетитом. Крала арбуз, крала торт, крала бутерброды из-под носа у людей. Ела на пастбище всё, включая ядовитые растения. А самым ужасным в ее жизни стал миг знакомства с соломой в качестве подстилки. Кобыла тогда всю ночь не спала, перемешав солому с сеном и не понимая, почему оно все так невкусно, когда выглядит вкусно. Первый раз видела ее в таком отчаянии. Думала, придется успокоительным отпаивать.
За еду Маня делала что угодно. Это приятная черта пищевиков. Там, где других нужно уламывать, они с деловым видом уточняют, сколько кило моркови полагается за то или иное действие, после чего безупречно выполняют команды. Моя методика приучения лошади к кордео за десять минут названа в честь спонсора – Рафинад. Моей основной задачей при погрузке лошади в коневоз было успеть за ней самой, ведь грузиться Маня летела теряя тапки – за это же дадут вкусное. На звук шуршащего кармана кобыла тормозила с любого разноса и требовательно подставляла рот, забыв, что еще секунду назад ломилась по неясной траектории. Удобно, да.
Но не все так радужно. Жить с пищевиком – это регулярно вынимать у него изо рта всякие предметы, лечить диарею и бороться с такой распространенной у них вещью, как резкое вставание во время езды при звуках похвалы. И ловятся они дорвавшись до еды крайне весело.
Ладно, пищевики есть у всех, той или иной степени концентрации. Кто-то скромный, а кто-то облизывается даже на конюха и готов съесть собственный вальтрап. А с не пищевиками как быть? Это страшная штука. Которая покушать, конечно, любит и умеет, но легко отключает в себе эту функцию и не берет даже сахар. Пищевика еда выдергивает из любого состояния, что весьма удобно. Не пищевик часто не видит связи между тем, что происходит и тем, что в рот пытаются втиснуть баранку. А на стрессе игнорирует даже кашу, дрожа всей своей тонкой душевной организацией. Стоишь и не знаешь, что с этой штукой делать. Во время работы еду берет по настроению, ведь вроде как и надо съесть, раз дают, а вроде как и поворачиваться лень.
Есть у нас одна такая. У которой переживания по любому поводу столь глубоки, что запихивание в кобылу хотя бы стандартной нормы овса - целая история. На миску она смотрит равнодушно, как и на соседей, бьющихся головами о стены во время раздачи каши. Поест немного и все, стоит, постигает нирвану. От еды отказывается так легко и свободно, что аж завидки берут. И нет, у нее ничего не болит кроме мозга. Просто такая натура, живущая во вселенной, где миска не стоит на троне. Чуть где подтекла лошадиная крыша – и все, сами жрите, а у меня трагедия и страдания, не до низменной жрачки. Периодические танцы с бубнами вокруг данной персоны являются частью конюшенного досуга.
Пищевик сначала ест, а потом думает, что это было. Не пищевик часто полон подозрения и к незнакомой еде принюхивается так, словно ему гамна на лопате подали, а не вкусную сушку с солью. Помнится, пыталась я наладить контакт со свежепривезенным текинцем. Полная благородного желания прикормить лошадку зашла в денник, протянула сушек…Лысый ноздрями презрительно дернул, покосился как на дуру и всем своим гордым видом намекнул, куда я могу эти сушки засунуть. Он, видите ли, кушает только сахар и морковь. «Чувак, да ты не только выглядишь больным, ты и правда больной!», - сказал ему из соседнего денника тов. Роман, который наблюдал весь процесс сквозь решетку и давился слюнями. Сушки ж, да еще и с солью. Роман ради них даже ногу тянуть вперед научился всего за пять лет. Естественно, в него я сушки и утилизировала. А текинец смотрел на нас очень странно, запоздало сообразив, что ему оказывается еду предлагали, но теперь все, поезд ушел в сторону другого вокзала.
Жрать их начал со временем, куда ж деваться. Но абсолютно все незнакомые угощения сначала воспринимает весьма прохладно, параноик лысый, думает, что отравить хотят.
Объединяет лошадей, которые рождены съесть этот мир и лошадей, которые способны отвернуться от банана, как ни странно, время ужина. Или завтрака. Или всего и сразу. Независимо от позиции лошадиный коллектив издает жутчайшие звуки, а некоторые особо одаренные выбирают лишнюю ногу и долбят ею в стену. Искренне завидую тем, кто не раздавал кашу в присутствии осла. Этими воплями можно напугать даже бывалого экзорциста. А одного коня я кормила с хлыстом в руке, ведь он швырялся с порога на миску и заодно на того, в чьих руках она была. Ну такое себе. Уши прижаты, оскал неприятный. Поэтому открываешь дверь, орешь, показываешь хлыст, и только после этого быстро ставишь миску.
Зато как удобно заниматься воспитанием! Если лошадка изображает что-то неподобающее, то заходишь вместе с миской и встаешь рядом. Спокойно глядя в бешеные глазки напротив. Глазки дергаются, пытаются к миске просочиться, но сквозь тебе это не так-то просто. И когда глазки осознают и успокаиваются – отходишь и желаешь приятного аппетита. Замечательно работает и весьма благотворно влияет на восприятие лошадью реальности. Главное выполнять грамотно. И не перегибать палку.
Одно угнетает. Какой бы ни была лошадь, как бы ни страдала она по зернышку овса - она всегда откажется от самой дорогой подкормки. Вот хоть ты тресни! В этом состоит величайший закон подлости лошадиного мира. Даже если твое волосатое солнышко вчера с аппетитом съело носок, то сегодня оно посмотрит в миску с подкормкой с лицом самой несчастной лошади на свете, тяжело вздохнет и отвернется в угол.
Как это работает? Никто не знает. Но - факт.
Всем хорошего пищеварения! И крепкой двери кормовой...
